Это рассказ моей жены Марины о том, как она побывала на алжирской свадьбе. Празднования продолжались три дня. Первый день был полностью посвящен бане, поэтому Марина не брала с собой фотоаппарат. А вот следующие три дня были запечатлены на слайдах, некоторые из которых вы можете увидеть. К сожалению, за прошедшие годы они несколько выцвели.

Конечно же, кто не попал на первый и второй дни свадьбы, рекомендую обратиться в архив и ознакомиться с увлекательными подробностями свадебного торжества. 

На ТРЕТИЙ ДЕНЬ невесту забирают из дома матери и водворяют в дом мужа.

Мы приехали к часу дня на уже хорошо знакомую виллу. Гости – человек тридцать – уже собрались. Скоро появились посланцы жениха во главе с его отцом и в сопровождении небольшого оркестра из дудок и барабанов. Все мужчины устроились во втором маленьком дворике и немного потанцевали и попировали (те же кока-кола и пирожные, ни грамма спиртного).

Наконец, настала пора ехать. Вначале из дома долго и торжественно выносили приданое: постельное белье, пуфы, посуду и много всякого другого. Повели невесту – под руки, что было вызвано прямой необходимостью, поскольку ее уже накрыли белым «замужним» покрывалом без единой щелочки. Все улюлюкали, а сестра невесты рыдала, матери же не было видно вообще. Надо сказать, что мать невесты не играет заметной роли в свадебном торжестве и появляется на сцене лишь изредка.

Машину невесты украсили по капоту цветами – совсем как у нас, только что не было плюшевых медведей и кукол, притороченных к радиатору. Все расселись по машинам. Кортеж был средней пышности по местным масштабам – десять-пятнадцать разномастных авто. Он тронулся под непрестанное гудение клаксонов. Впереди катился открытый грузовичок с музыкантами.

Ехали и гудели долго: оказалось, что жених живет за городом, километрах в пятнадцати от Алжира. Дом стоит на отшибе и пока не достроен. Подъехали. Вокруг – выжженные красные поля, невдалеке пылит дорога. Место не из лучших. Начиная с того, что глушь несусветная, особенно для невесты после столичного житья, и кончая тем, что строители еще не подвели водопровод, не вырыли колодец, короче говоря – воды нет.  Ее привозят с запасом на весь день из ближнего городка.

Все вылезли из машин и, утопая в пыли, пошли в дом под гром выстрелов – салют, устроенный братьями жениха. Обычно невесту в дом вводит ее отец, но, поскольку отец погиб во время освободительной войны против французов, эту миссию взял на себя ее дядя Саид, муж нашей хозяйки Хадиджи.

Женщины расположились во внутреннем дворе под тентом, а мужчины – в сотне метров от дома под навесом вместе с оркестром. В обеих компаниях начались танцы. Невеста вновь сменила все семь нарядов. Гостей обносили все той же кока-колой, приторными пирожными и переслащенным кофе. Душно, жарко, пыльно. Однако гостям все это нравилось, и они веселились от души.

Переодевания закончились быстрее, чем в предыдущий день, и невеста ушла в отведенную для новой семьи комнату, где занялась вместе с подругами разбором приданого и болтовней. Стульев в этой комнате было всего два, их уступили нам с Надей. Огромная кровать была завалена чемоданами с тряпьем. Тем не менее, сюда набился не один десяток женщин. Желающие отдохнуть усаживались в своих парадных светлых платьях прямо на пол, в мусор и пыль.

Надо сказать, что, если женщины постарались принарядиться, то мужчины выказывали полное пренебрежение к одежде: грязные, обтрепанные рубашки и брюки, некоторые в майках. Особенно отличился отец жениха, горластый высохший алжирец. На нем были линялая тенниска и брюки, потерявшие от старости форму и цвет.

Кутерьма продолжалась до самой темноты. Мы с Надей вышли подышать на свежий воздух. Тотчас вокруг нас собрался кружок любопытных женщин и детей, которым хотелось поближе рассмотреть иностранок. Делали они это с успехом, даже щупали материал на наших платьях. Беседа завязалась оживленная обо всем: о Москве и Алжире, о кабилах и арабах, тряпках и ценах, и, конечно, о том, как живут женщины в России. Их очень удивил долгий рабочий день у наших женщин, они нас, кажется, даже жалели. Себя они тоже жалели. Жизнь, ограниченная домом и детьми, не очень-то хороша, однако, традиция есть традиция. Кстати, о традициях: мы поинтересовались, как дальше будут развиваться свадебные события. Нам сказали, что жених появится лишь к концу веселья, после процедуры наложения хны на ладони и ступни невесты и ее ближайших родственников. Он появится, чтобы увести невесту в спальню. На сем праздник завершится. Большинство гостей уляжется тут же, в доме, чтобы наутро присутствовать при финале свадебных торжеств: жених продемонстрирует всему честному люду простыни минувшей брачной ночи, и с этого момента молодую будут называть «мадам».

Меж тем перевалило за девять, приехала мать невесты, а жениха все не было. Женщины высыпали во двор, установили стулья и стали смотреть на то, как вдалеке веселятся мужчины. Те танцевали под оркестр. Танцы их были весьма похожи на женские: такие же движения бедрами и животом, однако меньше плавности и, кроме того, передергивание плечами а ля «цыганочка». Зрелище это, однако, было гораздо менее интересным, нежели танцы женщин.

Около двенадцати ночи мы с Надей собрались уезжать и после долгих прощаний и поцелуев наконец уселись в машину дядюшки Саида. В этот момент из-за кустов появилась группа мужчин. Оказалось, что это явился жених с друзьями и решил попрощаться с нами. Жениха звали Арезки – парень красивый, крепко сложенный, в усах. Единственный из всех мужчин он был в костюме, белой рубашке и при галстуке. К нашему удивлению он заговорил по-русски: оказывается, учил язык в советском культурном центре. В общем, жених нам вполне понравился.

Мы вернулись домой в первом часу ночи смертельно уставшие, запыленные, с кучей сластей, насильно врученных нам при прощании. За минувшие три дня я так привыкла, что вокруг меня никто не понимает русской речи, что первое время порывалась разговаривать со всеми на смеси французского языка и жестов.

Впрочем, скоро это прошло.

Алжир, 1978 г.